"Грязная" зона, "красная" зона - значение этих слов сейчас не нужно объяснять никому. Сюда, как сталкеры, каждый день отправляются врачи, ведущие борьбу с эпидемией, борьбу за жизнь каждого пациента. Корреспондент портала "Будущее России. Национальные проекты", оператором которого является?ТАСС, несколько дней провел в "зоне" и своими глазами увидел, как работают врачи, оказавшиеся в этой войне на переднем фланге.
Война ушла в подпольеСегодня "коронавирусная" повестка постепенно меняется, и репортажи из больниц все чаще уступают место новостям из "мирной" жизни, которых мы так ждали: во многих регионах снимают одно за другим введенные из-за эпидемии ограничения, на Юге России готовятся к старту туристического сезона, и даже в Москве, где ситуация долгое время оставалась наиболее напряженной, открываются торговые центры и парки. Однако все это не означает, что коронавирус полностью побежден.
Медицинские учреждения начинают понемногу возвращать в строй перепрофилированные для борьбы с коронавирусной инфекцией койки - 3 июня премьер-министр РФ Михаил Мишустин подписал распоряжение о восстановлении оказания плановой медицинской помощи. Скоро объемы медицинской помощи по другим профилям планируется вернуть на "докоронавирусный" уровень. В этой "новой нормальности" мы будем жить до тех пор, пока не научимся контролировать заболевание вакциной. А значит, многие инфекционные койки и отделения, в том числе "красные" зоны, еще какое-то время будут частью рутинной работы врачей, ведь ситуация крайне изменчива.
Согласно подсчетам ТАСС на основе данных российского оперативного штаба по борьбе с распространением новой коронавирусной инфекции, к началу июня в стране выздоровели уже более 42,4% заразившихся. Однако при этом общее число заразившихся превысило 400 тыс. человек, а 31 мая число новых больных за сутки впервые за неделю оказалось больше 9 тыс.
Мне удалось побывать в "грязной" зоне крупной столичной клиники ? КБ №1 МЕДСИ на Пятницком шоссе и своими глазами увидеть, как работают в ней врачи. Работа здесь продлилась в общей сложности четыре дня, и самым сложным стал первый из них, когда я провела в "зоне" 8,5 часов за раз. Уже позже мне расскажут, что сотрудникам рекомендовано выходить из "зоны" и делать перерыв через шесть, максимум восемь часов: после полноценного рабочего дня, проведенного здесь, организм обычного человека, даже такого стороннего наблюдателя, как я, не восстанавливается за ночь, нет ни сил, ни концентрации. Ты буквально находишься на поле боя, где дорога каждая секунда. Кстати, сравнение с войной и полем боя - не красивая выдумка журналистов. "А что это, если не война? На войне есть погибшие и раненые, они есть и здесь", - сказал мне между делом один из врачей приемного отделения. В бесконечном потоке звонков, "скорых", привозящих новых пациентов, дел, которые нужно сделать немедленно, я так и не спросила, как его зовут.
Добро пожаловать в "зону"В разных больницах "грязную" зону могут называть по-разному, но выглядит этот отсек всегда приблизительно одинаково - в обособленной части здания, отделенной от обычной жизни шлюзами и герметичными дверями, лечат пациентов с пневмонией, возникшей из-за коронавирусной инфекции. "Красные зоны" на время эпидемии появились в нескольких десятках медицинских учреждений в Москве - в основном это большие, оснащенные необходимым оборудованием клиники "с именами": ГКБ №15 им. Филатова, Инфекционные клинические больницы №1 и №2, Детская клиническая больница им. Башляевой, ЦКБ РАН. В клинике МЕДСИ работали 883 человека, из них 800 сотрудников посменно находились в "грязной" зоне, а значит, контактировали с инфицированными.
По данным на конец мая, которые приводила заммэра Москвы Анастасия Ракова, в столице для приема больных с коронавирусом перепрофилировано порядка 23 тыс. коек в корпусах городских, федеральных и частных стационаров. Дополнительно было создано около 15 тыс. мест на базе временных медицинских корпусов.
"Конечно, есть усталость - и моральная, и физическая. Персоналу сложно работать в полной защите, когда костюм надевается надолго, при этом еще нужно носить респиратор, плотно прилегающие очки - это все доставляет определенные неудобства. Медики работают вдали от семьи, это тяжело", - сказала Ракова в интервью ТАСС 30 апреля.
Те самые СИЗыВ "красную зону" нельзя попасть без защитного костюма, который похож скорее на скафандр космонавта. Надеть его не так-то просто. Перед первым входом в "зону" учат делать это правильно.
Сначала руки обрабатываются антисептиком, надевается первая пара перчаток, только после этого можно распаковать сам костюм. Все действия должны быть максимально осторожными, порвать защитный комбинезон очень просто, поэтому даже по коридорам медработники передвигаются плавно, никто не делает резких движений, не бежит, не поднимает высоко руки.
Третий шаг - бахилы. Сначала выдавали по одной паре, потом по две - материал тонкий, не выдерживает обуви на грубой или жесткой подошве. Бахилы надеваются до колена и завязываются выше икры. Завяжешь слабо - спадут, слишком туго - больно впиваются в ногу, а чтобы исправить ситуацию, придется выйти из "зоны" и полностью переодеться в новый костюм.
Следом надевается маска-респиратор. За четыре дня работы я попробовала четыре разных респиратора - дышать одинаково тяжело во всех. За респиратором идет шапочка, похожая на шапочку для душа, которая полностью закрывает волосы и уши.
"Почему вы не сняли сережки?!" - ругался на меня медработник в шлюзе, контролирующий процесс раздевания перед выходом из "грязной" зоны. "Вам не понять, вы мужчина! Женщина даже под комбинезоном хочет быть красивой!" - вступалась за меня медсестра.
Сверху на шапочку надевается капюшон от комбинезона. Самая большая проблема для всех медработников - защитные очки. Они выглядят как обычная подводная маска (а в некоторых больницах для врачей закупили настоящие подводные маски с встроенной трубкой для воздуха) и крепятся на резинке. И больно, и не видно ничего. Такие очки сильно усложняют работу медиков - уже через 10 минут они запотевают настолько, что не видно ничего: ни коллег, ни пациентов, ни времени на часах, ты идешь как в тумане. Иногда не помогает ни специальная жидкость от запотевания, ни слюна, ни жидкое мыло.
В последнюю очередь надевается вторая пара хирургических перчаток. Надевается хитро: ее нужно плотно примотать скотчем. В "красной" зоне рука в двух парах перчаток считается голой рукой. Чтобы работать с пациентом, нужно надеть третью пару перчаток, и менять их между пациентами. Вторая пара перчаток плотно примотана к комбинезону.
В шлюзе для переодевания инструктор проверяет готовность: осматривает каждый сантиметр комбинезона на наличие повреждений или открытых участков. Комбинезон цел, тело надежно спрятано под слоями защиты - только теперь можно идти. В грязной зоне нельзя есть, пить, нельзя снимать любую из деталей костюма. "Я ем два раза в день и пью один раз в день - вечером", - рассказала Александра Зыкова, заведующая отделением терапии КБ №1.
Когда все в одинаковых комбинезонах, людей отличают только наклейки на "скафандрах": желтый цвет - медсестра, синий - санитар, красный - врач. И еще на наклейке - цифра, которая обозначает этаж, где работает медик. Многие подписывают свои имена прямо на костюме маркерами, кто-то даже рисует мультяшных персонажей, чтобы поднять настроение и коллегам, и пациентам.
Самый сложный деньПервый день в "красной" оказался очень сложным: уже через четыре - пять часов находиться в костюме, маске, очках становится невыносимо. Хочется пить и подышать. Костюм превращается в персональную теплицу, все хуже проблема с очками: сначала они запотевают, а потом ты видишь в зеркало, как внутри по стеклу течет вода, которая капает на маску, на костюм. Видит либо один глаз, либо другой, либо не видят оба, и третьего не дано. Даже самый лучший респиратор становится пыткой через несколько часов: не хватает кислорода, вдохнуть полной грудью не получается. Мозг отказывается функционировать с привычной скоростью - то ли от перегрузки нервной системы, то ли от недостатка кислорода - все действия происходят словно на автопилоте.
Есть "геройствующие" медики, которые проводят в "красной" зоне по 12 часов, и, по-хорошему, восстанавливаться после такой смены нужно несколько дней. Кто-то вообще не уходит домой: врачи спят прямо в холле на диванах, другие живут в санатории рядом с самим госпиталем, чтобы не контактировать с родными.
- Вам не страшно? - спрашиваю я.
- А кто, если не мы? - ответит любой врач.
- Чего вам хочется больше всего?
- Домой.
Екатерина Петайкина